Стратегия: «Замок Россия». Том 1 - Страница 74

С другой стороны, Смотрящие порой проявляют просто удивительную предусмотрительность. Мы уже давно заметили, что с самого первого дня кураторы выбрали стратегию заброса семьями, не разлучая родственниками самой первой линии. То есть, супруги — с детьми. При отсутствии одного из супругов рядом порой оказывалась бабушка или тётя. И так далее. Многие из попавших — одинокие в прошлой жизни люди, не женатые, не замужем. Немал процент сирот. Нет, потеряли все — тех или иных родственников и всех друзей, привычный круг. Однако, бывало и так, что переносились сразу двумя семьями, дружными еще с Земли-1, или группой закадычных друзей. Такое впечатление, что Смотрящие постарались смягчить стресс переноса, забирая с мамами и папами и их деток. Для человека это просто страшный выбор. Что лучше? Уйти одному и спиться от горя, или тащить в неизвестные дали домочадцев, сохранив семью, но тут же подвергая их всем опасностям и неопределённостям нового мира? Кураторы не парились, они сделали именно так.

Возле здания УВД имеются четыре двора с домами-матрицами. В них сейчас содержатся рабы — захваченные на дорогах люди. Ведут они себя тихо, "не рыпаются". Исключение составляет лишь средних лет поп, постоянно пытающийся обратиться к душам совсем пропащих. Циклоп уже пару раз грозился его хлопнуть, но что-то главаря удерживало.

Интересным оказалась информация о том, что "ментам" удалось найти ещё одну "локалку"! Большого проку от него не было, в бревенчатом здании хранились пиломатериалы широкого сортамента, немного "отделки" и хороший ассортимент покрасочных материалов. Однако упускать добычу они не собирались, расчётливый Циклоп припас продукцию для обменных операций в будущем. Поэтому на ЛР, эпизодически сменяясь, находятся двое из "синих".

Минимум двое из банды постоянно болеют, один встает, другой валится, со здоровьем у уголовников не фонтан, а вот про медобеспечение Смотрящие как-то "забыли". Итого, бандитский строй на базе состоит из восьми бойцов. Еще двое сидят на дальнем складе. Завершают кадровый расклад двое нестроевых: один лежит с тяжёлым вывихом, другой кашляет, как при смерти.

Про Замок они знали с самого начала.

Однако, уже во время первой своей вылазки, заметив часовых на стенах, связываться с нами "синяки" пока опасались, вполне разумно предполагая наличие внутри гарнизона. Но про проблему не забывали. Вопрос об ответных действиях обострился после того, как трое "ментов" полегли в схватке у Церкви с потерей драгоценной машины, а еще одна тройка попросту не вернулась на базу. Циклоп пока пресекал попытки необдуманной мести, решив выбрать другую стратегию: просто не соваться за знак на перекрёстке, рассудив, что земли тут много, отчего бы не поделить в будущем рамсы по интересам. Ни про канал доставки, ни про Смотрящих бандиты ничего не знали, по крайне мере, захваченный об этом не слышал. От перекрёстка до бандитской базы — примерно тридцать пять километров. Расстояние от здания УВД до "локалки"-строймаркета побольше, никак не меньше сорока.

Для операции военные собирают всю возможную огневую мощь, снимают с дежурства и забирают три ДПМ, все четыре автомата. Риск есть, но Бероев сказал, что никаких рукопашек не допустит, а в многодневные перестрелки на месте с прятками он ввязываться не собирается, потому будут давить банду плотным огнём, постаравшись в первые же минуты выбить максимум. Очевидно, что подробный план операции капитан с прапором ни с кем не обсуждали.

— Они не боятся оставлять Замок без спецов и пулемётов? — спросил я.

— Боятся, как же им не бояться, — охотно подтвердил Уксусников. — Ну, один-то ДПМ на донжоне останется, однако. Сотников на барабане сидит, два комвзвода на командовании, да я с помощниками. Мобилизуют мужиков, до возвращения мангруппы вводится особый режим зоны, все полевые и хозяйственные работы прекращаются, все при оружии. Посад за дверями закроется, мы на стенах, рации на приёме, оранжевый уровень. По обе стороны дороги наши катаются, на реке — вы. Подоспеете, что коснись, что тут ехать-то. Думаю, что всё ладно пройдёт. А там рабы, троих уже застрелили. Нельзя ждать.

— Ну, дай бог. А ты-то что светишься, как восьмиклассник на танцах? Подумаешь, бандюка закрыл, мало ли их за твою службу было.

— Так это самое главное… Понимаете, ребята сталкеры, переживал я очень всё это время, до болей в сердце, — неожиданно эмоционально, но тихо так, доверительно, признался наш всегда невозмутимый шериф.

Уксусников глотнул чайку, постучал пальцами по столу.

— Тут ведь что выходило? Что милиция в зверей обратилась! Полиция, точнее, всё привыкнуть не могу, ёлки… Не должно так быть, не должно. Я ведь в менты по сердцу пошёл, сразу после армейки. Не за властью, не за сшибом бабла. Вот просто захотел начать жизнь с правильного шага. Родители порадовались, родня… Говна у нас хватает. Только, если в тебя долго бить мысль, что вор должен сидеть в тюрьме, то ты это примешь и поверишь. Даже если сам скурвишься, то помнить об этом будешь и будешь готов… за решётку ту. Потому что так и надо. А вот почитал я несколько книжек, так там, коснись что, менты всегда первые гады оказываются — сбегают, население бросают, да и начинают его сами же грабить. Враньё это, ребята. Волкодав волком не станет, школа не та. Шакалом, разве что, под основными волками — это может быть. Вот и вы нас "назгулами" обзываете, рассказал мне Костя, что это значит. В общем, переживал я очень. А тут, как узнал, так и отпустило! Верите, жить легче стало.

Помолчали мы все вместе, подумали каждый о своём.