Стратегия: «Замок Россия». Том 1 - Страница 101

101

Хорошо, идём туда, действительно, спокойно всё обдумать надобно.

"Дункан" встали к каменистому берегу возле приметной скалы в форме двух лошадиных голов, мы так и пометили на карте, — "скала Две Лошади". А вот тут стоит поставить заимку, но уже не для дела, а для отдыха. Скалы, две реки, рыба плещется. А воздух! Я глубоко втянул все запахи этой первозданной чистоты.

— Духами не пахнет? — поинтересовался Шамиль.

— Пахнет! Белошвейки готовятся к вечеру…

В который раз взяли в руки рукотворную карту-схему, спорить, по большому счёту, не о чем, это может быть только Сена, другое можно притянуть, но только за уши. Вот расстояние от нас до французов, вот степь. Точнее, язык степи, опускающийся к югу. Ширина его нам неизвестна, может быть и так, что на восточном берегу Сены нормальный лес, переходящий к востоку в степь. Вот ставка франков, она на западном берегу реки. От Нотр-Дама река загибается к востоку и впадает в Волгу. Допустить, что один рукав Сены впадает непосредственно в море, а другая её часть зачем-то отворачивает и вливается в Волгу? Не позволяет ширина этой реки говорить о разделении потока выше по течению.

— Река узковата, меандрировать может изрядно, мелей наверняка много, медленно пойдём, часто стоять будем, — предупредил Коломийцев.

Особенно не сэкономим, примерно то на то и выходит. Единственное, по морю болтаться не придётся. Нужно решение.

— У меня бочка есть контрольная, в трюме принайтована, — неохотно признаётся дед.

Очень хорошо! И всё равно…

— Так. Выполняем первое задание, сначала идём к морю. По факту принимаем решение по дельнейшим действиям.

Разворачиваясь в Сене, буксир выскочил на простор и снова устремился на юг. Волга не торопится разливаться. Больше всего мы опасались еще одной аналогии с Волгой "старой", где устье великой реки представляет собой огромную "метёлку" рукавов и бесчисленных проток. Однако, в низовьях река течёт по скальным грунтам, и "метёлка", похоже, не предвидится.

Вот в этом месте быстро идти не получится, канал только слева, середину реки и ближе к правому берегу украшают буруны перекаты, иногда и камни торчат из воды. Чайки летают стаями. Появились береговые крачки, их гнезда — в береговом склоне. Отмели правого берега для этих птиц — отличное место для добычи рыбной мелочи. Наконец, река чуть расширилась, опять пошла глубокая вода. С постоянно подмываемых крутых берегов в воду сваливаются деревья, на поверхности то и дело появляются чёрные полоски стволов с ветками. Последние иногда торчат настолько причудливо, что издали их вполне можно принять за небольшое судно. Коломийцев к брёвнам не прижимался, но и не боялся особо. К особо подозрительным даже подворачивал, чтобы рассмотреть наверняка.

— Что-то уж больно необычное, — заявил Шамиль.

Значит, опять бинокли в руки.

— Батюшки мои, да это же плавник, — настолько удивлённого Коломийцева мы ещё ни разу не видели.

Точно, плавник. Характерный, очень и очень не маленький.

— Это что, акула? — глупо спросил я.

— Вроде, акулы в реки не заплывают, пресная же вода, — неуверенно сказал Монгол.

— А в Гудзоне солёная, что ли? — возразил наш удивительный капитан. — Самолично видел.

Вот так, не зазнавайтесь, суслики! Подошли чуть поближе, на уважительную дистанцию. Коломийцев что-то притих, ничего не рассказывает про "сталь спокойной плавки" на корпусе "Дункана". Акула не рыскает, прёт к мору прямо, вздымая воду, словно дизельная подлодка класса "Лада". Ладушки-ладушки…

— Какого же она размера? — наконец не выдержал капитан.

— Как трамвай. Есть такой американский фильм, "Челюсти", так вот там такого размера рыбка и снималась. Может быть, это и есть большая белая, "кархародон каркариас"? — блеснул Шамиль. — Там еще кораблик потопили к дьяволу.

— Ты деда за олуха-то не считай, смотрели мы тот фильм, вы еще в пелёнках лежали, слюни по щекам распускали! — тут же взвился дед, гордо выпрямив спину.

— Потопили… — уже спокойнее проворчал он. — И не "рыбка" там снималась, а макет. И баркас рыболовный у героев был, да не из лучших. А на баркасе капитан-дурак. "Дункан" той калоше не чета, у нас судно солидное, сорок тонн водоизмещения, мы такую акулу на завтрак сожрём.

Желания выходить в море у меня резко поубавилось. Если уж зайцы… ну, вы помните.

Вскоре акула перестала нас занимать по причине объективной: впереди показалось море. Широкая синяя полоса. Река почти не расширилась, лишь чуть развернула берега в устье.

— К какому берегу пойдём?

— К нашему. То есть к левому, — поправился я.

Все имеющиеся на борту камеры работали постоянно. Меняли аккумуляторы, карты памяти и снимали всё подряд. Берега в устье высокие, гористые, похоже, будущим сёрфингистам широкие пляжи с рекордными волнами тут не обломятся. Чем ближе мы подходили к левому мысу, окутанному брызгами прибоя, тем ясней становилось — на морском просторе серьёзная волна, особо высокая там, где Волга, со всей скопившейся за время прохождения через хребет энергией, выплёскивалась в море.

— Выходить не буду, — сразу предупредил капитан. — За мыс завернём, волной вас помолотит для тренировки, и назад. Для первого раза этого достаточно.

— Владимир Викторович, если можно, ещё поближе к берегу, — попросил я. Густой лес на склоне нужно осмотреть пристальней.

Заворачивать за мыс нам не пришлось.

— Сергей, изба по траверзу, — крикнул капитан и тут же начал левый поворот.

Точно, изба знакомого типа, разглядеть её можно только вблизи, строение удачно скрывается за деревьями. Таки "локалка"? Только, что-то маленькая она какая-то для склада, несерьезная. И, тем не менее, что, Голдбрейх опять прав? Лучше бы он кое в чём ошибался.

101